Зависимость
Я зависел от этого Дьявола в человеческом обличии, проклиная его всем своим сердцем, изъеденным чёрной ненавистью к этим жёлтым глазам.

Когда на моей груди появилась очередная «порция» саднящих порезов, Дьявол отложил инструмент в сторону и начал слизывать обильно выступающую кровь, проводя по ранкам кончиком языка, вызывая моё болезненное шипение.

Дир торопливо избавился от своей одежды, раздвигая мои дрожащие от боли ноги в стороны. Я задержал дыхание и приготовился к болезненному проникновению, без предварительной подготовки, однако его не последовало. Открыв глаза, я обомлел. В руках это чудовище держало внушительного размера вибратор, с заостренными пупырышками, от вида которого в моих глазах потемнело. Мне хотелось провалиться в спасительное забытье, но ОН мне никогда бы этого не позволил. Приподняв мои бёдра, он нажал кнопку на своей новой игрушке и резко вогнал её в моё неразработанное отверстие почти наполовину, отчего я до крови закусил нижнюю губу и с моих губ сорвался болезненный полувсхлип-полустон. Чудовищу снесло крышу, он вынул игрушку и тут же вогнал её во всю длину, отчего я почувствовал, что изнутри меня буквально разрывает. Пытался расслабиться, зная, что так будет легче, но жгучая боль мне не позволяла этого сделать и я, только сильнее вжимался в матрац, выгибаясь в руках Дириана. Он включил максимальный вибро-режим, отчего я буквально заорал, чувствуя, как по ягодицам потекли капли теплой крови.

Чудовище резко вынуло из меня игрушку, жадно впившись в искусанные губы грубым поцелуем. Я никогда не отвечал на его поцелуи, просто позволяя проникать в свой рот его языку. Он резко перевернул меня на живот, даже не заботясь о, вероятно, вывихнутых запястьях, всё еще пристёгнутых наручниками к изголовью кровати, я громко вскрикнул от прожигающей боли, теперь уже в кистях рук, которые обмякли и начали терять чувствительность, что хоть немного, да успокаивало, - не так больно.


Дир легким движением поставил меня в позу «рака», вгрызаясь с выступающую лопатку со всей силы, отчего та, кажется, даже хрустнула. Глаза застилала пелена слёз и полузабвения, когда эта мразь, раздвинув мои ягодицы, резко вошла в кровоточащее отверстие. Теперь уже не было так больно, как при проникновении игрушки, оставалось лишь дождаться, когда эта гнида утолит свою животную страсть. Раза четыре. А то и пять. Я сдерживал болезненные стоны, давясь собственными слезами, всё тело саднило от его «ласк», я уже вовсе не чувствовал кисти рук, отмечая, что они, наверное, уже посинели. Взглянуть на конечности не было ни сил, ни желания, поэтому я лишь вновь уткнулся головой в подушку, в очередной раз, пытаясь заглушить болезненные крики.

Когда он насытился и достаточно поглумился над моим телом, я уже терял сознание. И последнее, что выхватил мой разум, прежде чем провалиться в темноту – был его тихий мат и щелчок наручников.


***

Открыв глаза, я почувствовал незнакомую, но в то же время такую родную лёгкость во всём теле. Вокруг было слишком светло, но это не заставляло болезненно морщиться, как от обычного солнечного света. Оглядевшись, я понял, что нахожусь в просторном белом зале, лежу на мраморном полу, начищенном до невероятного блеска. Подняв глаза, увидел три человеческие фигуры (человеческие ли?). Меня озадачило наличие за спинами этих «людей» больших тёмно-серых крыльев.
-Приветствуем тебя, О, Люцифер! – Произнес низкий голос, кажется, в моем сознании.